К историческим персонажам, чья репутация немало пострадала от литературной традиции, относится и герой моего сценария – Иван Грозный.
Историки определенного склада и писатели определенной тенденции заклеймили его маньяком бессмысленной жестокости. И мало кто сейчас поверит тому, что именно Иван Грозный, ославленный в истории, как безумец и бессмысленный садист, осуждал свою современницу Екатерину Медичи за... бессмысленную жестокость Варфоломеевской ночи. В то время как Филипп II испанский восторженно поздравлял Карла 1Х, Иван Грозный писал императору Максимилиану II.
«Ты, брат наш дрожайший, скорбишь о кровопролитии, что у французского короля в его королевстве несколько тысяч перебито вместе с грудными младенцами: христианским государям пригоже скорбеть, что такое бесчеловечие французский король над стольким народом учинил и столько крови без ума пролил». (Цитирую по книге проф. Р. Виппера «Иван Грозный». Изд-во «Дельфин». 1922 г.).
Мало ли кто до конца вникал в суть великолепной государственной деятельности Ивана Грозного, предвосхитившего то, что победоносно удалось совершить Петру Первому. В 4-й тетради «Хронологических выписок» Маркс пишет об этой преемственной связи Петра и Ивана: Грозный «…был настойчив в своих попытках против Ливонии: их сознательной целью было дать России выход к Балтийскому морю. Вот причина, почему Петр так им восхищался».
Однако на смену восхищению Петра Первого своим великим предшественником и установившейся отсюда традиции уважения к мудрому правлению Ивана IV приходит IX том «Истории Государства Российского». Карамзин, с оговорками насчет периода молодости Ивана, приравнивает остальное его царствование к бессмысленным ужасам достойным Калигулы. И, несмотря на преклонение перед гениальностью Грозного со стороны таких людей, как Пушкин и Белинский, девятнадцатый век в большинстве своем сохраняет образ Грозного в том виде, как он обрисован Карамзиным.
Иван – строитель, Иван – созидатель, Иван – один из основоположников единого многонационального русского государства почти целиком выпадает из поля зрения тех, кто им занимается, особенно в области искусства. Зато таинственная и подчас зловещая фигура Грозного яростно используется в целях художественно-полемических и политических.
Оно и понятно: либеральные историки и литераторы видели в образе Грозного только первого российского венчанного царя, а в странностях его характера – слишком благодарную мишень для атаки царизма современного, т.е. изжевавшего себя, готового сойти со сцены и тем более судорожно хватавшегося за власть. При этом они забывали, что к разным этапам истории приходится подходить по-разному: то, что является прогрессивным в эпоху Российского ренессанса XVI века, может оказаться глубоко реакционным для конца XIX и начала ХХ века.
Рука врагов, сокрушенных Иваном в его исторической борьбе за Московское государство, сделала все, что могла, чтобы очернить память о том человеке, который при жизни твердой ногой попирал их змеиные головы. Там, где о его железную нерушимость разбивались копья интервентов и вдребезги раскалывались кинжалы наемных убийц, там услужливо потомками клеветы разливались ядовитые перья беглых изменников, высланных шпионов, обезвреженных наёмников враждебных государств. Именно таковы первые «беспристрастные» сведения о Московском государстве и истории царствования Ивана Грозного, появившиеся еще при его жизни за границей тогдашней России.
Одно из первых мест принадлежит князю Курбскому, бывшему другу и ближайшему соратнику Ивана, чье честолюбие и зависть, умело разожженные иностранной агентурой, заставили его, предательски проиграв битву под Невелем, перейти на сторону врагов России. Свою переполненную ядом и ненавистью к Ивану историю его царствования он выпускает в тот момент, когда победоносного Ивана хотят избрать на польский престол. Составленная со всем демагогическим блеском «предвыборной агитации», она несет единственную цель – запугать польский сейм и восстановить его против Ивана.
Другой источник – записи двух немцев, Туабе и Крузе – имел целью послужить «оправдательным материалом» для готовившейся интервенции в пределы Московского государства.
Третий источник – записи немца опричника Штадена, бывшего на службе у Ивана; записки, поражающие своим цинизмом бессовестного наймита, вообще имели целью быть лишь приложением к подобному плану «оккупации Московии», который Штаденом был представлен императору Рудольфу П.
Прибавьте к этому гору памфлетов эпохи Лимвонской войны, одинаково охотно печатавшихся как в Риге, так и в Нюренберге, вопивших «о зверствах русских», с изображением русских, рассекающих в куски женщин и поедающих младенцев, – и вам станет понятно, как создавалась легенда о «бессмысленно кровавом маньяке Иване».
Если мы обратимся к более объективному источнику – к русским хроникам ХVI века, к летописцам, – то и тут мы найдем немало страшных и жестоких страниц биографии царя Ивана. Но понапрасну мы стали бы искать хоть одну страницу, где бы жестокости оказались… бессмысленными и необоснованными.
Иван, действительно, идет походом на Псков и Новгород. Он, действительно, жесток в своих репрессиях. Но объективный летописец также бесстрастно объясняет причину жестокой расправы. И этой «пустяковой» причиной оказывается готовность и договоренность правительственной верхушки обоих городов и областей, вопреки воле народа, целиком отделиться от Московского госудаства и, в личных своих выгодах и интересах, перейти к соседней Ливонии.
И так, шаг за шагом, страница за страницей, исторические записи открывают нам не только глубокую осмысленность, но и историческую необходимость поступать так, как поступал Иван, с теми кто искал в личных корыстных целях путей к развалу, распродаже и предательству своего Отечества.
Не обелять его в народной памяти, не делать из Ивана Грозного Ивана Сладчайшего собираемся мы в сценарии и фильме «Иван Грозный», над которым сейчас работаем, но сделать то, на что имеет право всякий герой прошлого: объективно показать полный разворот и размах его деятельности. Ибо только это может объяснить все черты, неожиданные, иногда суровые и часто страшные, которыми должен был обладать государственный деятель такой страстной и кровавой эпохи, какой был Ренессанс XVI века – все равно, в залитой ли солнцем Италии, в Англии ли, становившейся в лице королевы Елизаветы владычицей морей, во Франции, в Испании, или в священной Римской империи.
Показать Ивана во всем размахе его громадной деятельности и суровой борьбы за Московское государство – вот что лежит в основе фильма.
Мы хотим сохранить, сделать понятной титаническую работу этого завершителя объединения Российского государства вокруг Москвы.
И сегодняшний зритель – англичанин, американец или русский – не сможет не понять решительной деятельности, необходимой жестокости, а подчас и беспощадности человека, которому историей была доверена миссия создать одно из сильнейших и крупнейших государств мира. Ибо, сегодня, в дни Великой Отечественной войны, как никогда, понятно всякому, что достоин смерти тот, кто предает Отечество, что достоин суровой кары тот, кто переходит на сторону врагов своей Родины, что нужно быть беспощадным с тем, кто открывает врагу границы родной страны.
Так, ничего не утаивая и не смягчая в истории деятельности Ивана Грозного, ничем не посягая на грозную романтику этого великолепного образа прошлого, мы хотим донести его в целости до зрителей всего мира. И этот образ, пугающий и привлекательный, обаятельный и страшный, в полном смысле слова трагический по той внутренней борьбе с самим собой, которую Иван Грозный вел неразрывно с борьбой против врагов Родины, станет понятным сегодняшнему человеку.
Вокруг него мы стараемся воскресить плеяду его врагов и сподвижников.
Перед зрителями пройдут образы русских феодальных князей и бояр, не уступающих Цезарю Борджиа и Малатеста, князей церкви, по властности достойных римских пап, по политической интриге равных Макиавелли и Лойоле, русских женщин, которые на престоле не уступали бы Екатерине Медичи и Марии Кровавой.
Показать, кем были наши предки, показать русский народ в его прошлом, показать его в живых образах государственных деятелей, в их страстях, в их борьбе, в их историческом калибре прошлого – вот что входит в наши задачи; показать великую традицию патриотизма, любви к Родине, беспощадность борьбы с врагами, где бы и кем бы они ни были, – вот что входит в цели показа нашего фильма.
Предпосылки к этому есть.
Ибо только с высоты того уровня социального развития, которого достигла наша страна, мы с полной объективностью может вглядываться в наше собственное прошлое, не боясь правды во всех ее аспектах и не имея перед собой иной задачи, кроме служения этой правдой прошлого правому делу современности.
В исторические дни Великой Отечественной войны особенно остро, особенно полно, особенно вдохновенно ощущаешь эту неразрывную связь прошлого с настоящим.
Историки определенного склада и писатели определенной тенденции заклеймили его маньяком бессмысленной жестокости. И мало кто сейчас поверит тому, что именно Иван Грозный, ославленный в истории, как безумец и бессмысленный садист, осуждал свою современницу Екатерину Медичи за... бессмысленную жестокость Варфоломеевской ночи. В то время как Филипп II испанский восторженно поздравлял Карла 1Х, Иван Грозный писал императору Максимилиану II.
«Ты, брат наш дрожайший, скорбишь о кровопролитии, что у французского короля в его королевстве несколько тысяч перебито вместе с грудными младенцами: христианским государям пригоже скорбеть, что такое бесчеловечие французский король над стольким народом учинил и столько крови без ума пролил». (Цитирую по книге проф. Р. Виппера «Иван Грозный». Изд-во «Дельфин». 1922 г.).
Мало ли кто до конца вникал в суть великолепной государственной деятельности Ивана Грозного, предвосхитившего то, что победоносно удалось совершить Петру Первому. В 4-й тетради «Хронологических выписок» Маркс пишет об этой преемственной связи Петра и Ивана: Грозный «…был настойчив в своих попытках против Ливонии: их сознательной целью было дать России выход к Балтийскому морю. Вот причина, почему Петр так им восхищался».
Однако на смену восхищению Петра Первого своим великим предшественником и установившейся отсюда традиции уважения к мудрому правлению Ивана IV приходит IX том «Истории Государства Российского». Карамзин, с оговорками насчет периода молодости Ивана, приравнивает остальное его царствование к бессмысленным ужасам достойным Калигулы. И, несмотря на преклонение перед гениальностью Грозного со стороны таких людей, как Пушкин и Белинский, девятнадцатый век в большинстве своем сохраняет образ Грозного в том виде, как он обрисован Карамзиным.
Иван – строитель, Иван – созидатель, Иван – один из основоположников единого многонационального русского государства почти целиком выпадает из поля зрения тех, кто им занимается, особенно в области искусства. Зато таинственная и подчас зловещая фигура Грозного яростно используется в целях художественно-полемических и политических.
Оно и понятно: либеральные историки и литераторы видели в образе Грозного только первого российского венчанного царя, а в странностях его характера – слишком благодарную мишень для атаки царизма современного, т.е. изжевавшего себя, готового сойти со сцены и тем более судорожно хватавшегося за власть. При этом они забывали, что к разным этапам истории приходится подходить по-разному: то, что является прогрессивным в эпоху Российского ренессанса XVI века, может оказаться глубоко реакционным для конца XIX и начала ХХ века.
Рука врагов, сокрушенных Иваном в его исторической борьбе за Московское государство, сделала все, что могла, чтобы очернить память о том человеке, который при жизни твердой ногой попирал их змеиные головы. Там, где о его железную нерушимость разбивались копья интервентов и вдребезги раскалывались кинжалы наемных убийц, там услужливо потомками клеветы разливались ядовитые перья беглых изменников, высланных шпионов, обезвреженных наёмников враждебных государств. Именно таковы первые «беспристрастные» сведения о Московском государстве и истории царствования Ивана Грозного, появившиеся еще при его жизни за границей тогдашней России.
Одно из первых мест принадлежит князю Курбскому, бывшему другу и ближайшему соратнику Ивана, чье честолюбие и зависть, умело разожженные иностранной агентурой, заставили его, предательски проиграв битву под Невелем, перейти на сторону врагов России. Свою переполненную ядом и ненавистью к Ивану историю его царствования он выпускает в тот момент, когда победоносного Ивана хотят избрать на польский престол. Составленная со всем демагогическим блеском «предвыборной агитации», она несет единственную цель – запугать польский сейм и восстановить его против Ивана.
Другой источник – записи двух немцев, Туабе и Крузе – имел целью послужить «оправдательным материалом» для готовившейся интервенции в пределы Московского государства.
Третий источник – записи немца опричника Штадена, бывшего на службе у Ивана; записки, поражающие своим цинизмом бессовестного наймита, вообще имели целью быть лишь приложением к подобному плану «оккупации Московии», который Штаденом был представлен императору Рудольфу П.
Прибавьте к этому гору памфлетов эпохи Лимвонской войны, одинаково охотно печатавшихся как в Риге, так и в Нюренберге, вопивших «о зверствах русских», с изображением русских, рассекающих в куски женщин и поедающих младенцев, – и вам станет понятно, как создавалась легенда о «бессмысленно кровавом маньяке Иване».
Если мы обратимся к более объективному источнику – к русским хроникам ХVI века, к летописцам, – то и тут мы найдем немало страшных и жестоких страниц биографии царя Ивана. Но понапрасну мы стали бы искать хоть одну страницу, где бы жестокости оказались… бессмысленными и необоснованными.
Иван, действительно, идет походом на Псков и Новгород. Он, действительно, жесток в своих репрессиях. Но объективный летописец также бесстрастно объясняет причину жестокой расправы. И этой «пустяковой» причиной оказывается готовность и договоренность правительственной верхушки обоих городов и областей, вопреки воле народа, целиком отделиться от Московского госудаства и, в личных своих выгодах и интересах, перейти к соседней Ливонии.
И так, шаг за шагом, страница за страницей, исторические записи открывают нам не только глубокую осмысленность, но и историческую необходимость поступать так, как поступал Иван, с теми кто искал в личных корыстных целях путей к развалу, распродаже и предательству своего Отечества.
Не обелять его в народной памяти, не делать из Ивана Грозного Ивана Сладчайшего собираемся мы в сценарии и фильме «Иван Грозный», над которым сейчас работаем, но сделать то, на что имеет право всякий герой прошлого: объективно показать полный разворот и размах его деятельности. Ибо только это может объяснить все черты, неожиданные, иногда суровые и часто страшные, которыми должен был обладать государственный деятель такой страстной и кровавой эпохи, какой был Ренессанс XVI века – все равно, в залитой ли солнцем Италии, в Англии ли, становившейся в лице королевы Елизаветы владычицей морей, во Франции, в Испании, или в священной Римской империи.
Показать Ивана во всем размахе его громадной деятельности и суровой борьбы за Московское государство – вот что лежит в основе фильма.
Мы хотим сохранить, сделать понятной титаническую работу этого завершителя объединения Российского государства вокруг Москвы.
И сегодняшний зритель – англичанин, американец или русский – не сможет не понять решительной деятельности, необходимой жестокости, а подчас и беспощадности человека, которому историей была доверена миссия создать одно из сильнейших и крупнейших государств мира. Ибо, сегодня, в дни Великой Отечественной войны, как никогда, понятно всякому, что достоин смерти тот, кто предает Отечество, что достоин суровой кары тот, кто переходит на сторону врагов своей Родины, что нужно быть беспощадным с тем, кто открывает врагу границы родной страны.
Так, ничего не утаивая и не смягчая в истории деятельности Ивана Грозного, ничем не посягая на грозную романтику этого великолепного образа прошлого, мы хотим донести его в целости до зрителей всего мира. И этот образ, пугающий и привлекательный, обаятельный и страшный, в полном смысле слова трагический по той внутренней борьбе с самим собой, которую Иван Грозный вел неразрывно с борьбой против врагов Родины, станет понятным сегодняшнему человеку.
Вокруг него мы стараемся воскресить плеяду его врагов и сподвижников.
Перед зрителями пройдут образы русских феодальных князей и бояр, не уступающих Цезарю Борджиа и Малатеста, князей церкви, по властности достойных римских пап, по политической интриге равных Макиавелли и Лойоле, русских женщин, которые на престоле не уступали бы Екатерине Медичи и Марии Кровавой.
* * *
«Внезапно» возникшее в XVI веке единое сильное Московское государство было неожиданностью для Запада. «Откуда внезапно появился этот московский царь и это сильнейшее государство на Востоке?» - встревоженно писали друг другу дипломаты-гуманисты, князья и короли Запада.Показать, кем были наши предки, показать русский народ в его прошлом, показать его в живых образах государственных деятелей, в их страстях, в их борьбе, в их историческом калибре прошлого – вот что входит в наши задачи; показать великую традицию патриотизма, любви к Родине, беспощадность борьбы с врагами, где бы и кем бы они ни были, – вот что входит в цели показа нашего фильма.
Предпосылки к этому есть.
Ибо только с высоты того уровня социального развития, которого достигла наша страна, мы с полной объективностью может вглядываться в наше собственное прошлое, не боясь правды во всех ее аспектах и не имея перед собой иной задачи, кроме служения этой правдой прошлого правому делу современности.
В исторические дни Великой Отечественной войны особенно остро, особенно полно, особенно вдохновенно ощущаешь эту неразрывную связь прошлого с настоящим.
С. Эйзенштейн.
Опубликовано в газете «Литература и искусство» от 04.07.1942г.
ретро фильмы
| детские фильмы, песни, сказки | читальный зал |
обмен фильмами