«РУССКИЙ ВОПРОС»
Человеку, поверхностно знакомому с трудом кинодраматурга, может показаться, что экранизация пьесы, в особенности столь талантливой и широко известной, как симоновский «Русский вопрос» не представляет особого труда.
Работа сценариста М. Ромма в фильме «Русский вопрос» коренным образом опровергает такое мнение. Сохранив тему, сюжет, основной идейно-образный строй пьесы Симонова, М. Ромм подошёл своей задаче творчески, не обратившись к помощи ножниц и клея. Достаточно сличить сценарий и пьесу, чтобы увидеть, что лишь немногое из пьесы оставлено в неприкосновенности. Огромное число сцен переработано, целый ряд их написан заново. Так, например, заново написаны такие отличные сцены, как встреча Смита на аэродроме, первый разговор Смита и Джесси в такси, финальный митинг, многие сцены Макферсона и Гульда, почти весь драматургический комплекс, рассказывающий о последних часах пребывания Джесси в домике Смита, и т.д. Эта работа придала фильму не только новые выразительные краски, но и более точную современную политическую направленность. Сценарист постарался показать, то о чем театральный драматург, стеснённый рамками театральной коробки, мог только рассказать. Так появилась своеобразная интродукция к картине – монтажный кинорассказ, где хроникальные кадры дают краткую, правдивую и безжалостную характеристику трумэновской Америки. Показана зрителю и превосходная панорама американской газетной редакции, когда кинокамера повествует о быте и нравах американских журналистов ярче и саркастичней, чем это могло быть выражено доброй сотней слов. Все же следует отметить, что сценарист мог бы значительно чаще выносить кинокамеру из «интерьеров» и демонстрировать зрителю наглядную картину того, что представляет собой сегодняшняя Америка.
Большую работу проделал Ромм как сценарист для того, чтобы отобразить в некоторых персонажах Симонова тот сдвиг американской политики, который произошел в последние годы. Престон у Ромма, например, уже необычный представитель газетного бизнеса, беспринципный газетчик-делец. Нет, это, так сказать, сознательный идеолог бесстыжей газетной брехни, служащей целям экспансионистской политики американских империалистов. «Нам нужна война!» - восклицает он. Гульд в транскрипции Ромма – яркий поклонник атомной внешней политики, неофашист, не скрывающий своего мнения о том, что «Гитлер был прав», разглагольствующий о высшей англо-саксонской расе, о том, что «несколько атомных бомб, и не будет Москвы, Ленинграда и коммунистов». «Я тороплюсь воевать!» - восклицает Гульд. Макферсон у Ромма согласен с Гульдом, что «Гитлер был прав». Он не согласен лишь с тем, что следует торопиться. «Гитлер ошибся, что поторопился, не следует торопиться…»
Одновременно Ромм творчески переосмысливает и политический путь Смита. Смит вступает в фильм, как человек левых взглядов, но шаткой, неопределенной позиции и доходит до осознания необходимости открытой и решительной борьбы с силами империализма и черной реакции, несущими гибель его стране. Сцена митинга, выражающая эту эволюцию Смита, – одна из самых ярких и волнующих сцен картины.
Таким образом, в итоге серьезных раздумий сценариста Ромма над возможной политической эволюцией персонажа драматурга Симонова получился сценарий, отражающий именно сегодняшнюю Америку. Сценарий даёт, с одной стороны, картину тех тёмных сил, которые дирижируют политикой, прессой, государственным департаментом и «демократическими институтами», а с другой стороны, – тех сил, которые вступают в борьбу с монополиями, продажной прессой, долларовой политикой.
Это о работе Ромма-сценариста. Теперь о работе Ромма-режиссёра.
Есть у нас кинорежиссёры, чей творческий стиль обезличен, чьи работы никак не отличишь от множества других соседних работ. Этого упрека никогда нельзя сделать Ромму. Его режиссёрская рука, его творческая манера видны в любой его картине с первых же кадров.
Острая трактовка образов, сложный и точный рисунок мизансцен, умение скупыми, даже как будто суховатыми деталями передать целую гамму человеческих чувств – вот основные черты этой творческой манеры. Все они полностью выражены в «Русском вопросе».
Дела и люди американской действительности вылеплены в фильме с остротой политического памфлета и в то же время замечательны своей жизненной достоверностью.
Следует отметить еще и великолепный темп картины. Поиски должного темпа для кинофильма, темпа сцен, диалога, монтажа, которые бы наиболее чётко и впечатляюще передавали идейно-художественный замысел, вообще характерны для Ромма. Монтажные листы фильма «Русский вопрос» пестрят диалогом: диалога здесь почти вдвое больше, нежели в других картинах. Тем не менее длиннот диалога не замечаешь. Достигается это темпом речи, точностью мизансцен, где речь персонажа никогда не звучит сама по себе, а всегда сочетается с действием.
Основной упрёк режиссёру Ромму совпадает с упрёком, который мы делали ему как сценаристу. Он недостаточно использовал возможности кинематографа показать, хотя бы вторым планом, ту вторую Америку народных масс и их борьбы, ту Америку нищеты, бесправия, зыбкого существования, которая наглухо прикрыта пышными речами и отчетами.
В фильме на одном титре с режиссёром значится фамилия оператора Б. Волчека. Это в точности соответствует роли Б. Волчека в создании картины. Его операторское искусство органически слилось с творчеством режиссёра. Та творческая достоверность фильма, о которой мы говорили, в равной степени заслуга и оператора: перед оператором стояли здесь сложнейшие задачи. Фотография Волчека приобрела ту степень мастерства, которая выдвигает его в первый ряд наших художников кинокамеры.
Вс. Аксенов играет в фильме роль Смита. Он выразительно передаёт стойкость, спокойствие, благородство Смита. Но ведь это еще не весь Смит. И вот вторую сторону Смита – его любовь к Джесси, его внутреннюю борьбу, связанную с написанием книги, его решение написать книгу, как итог именно этой внутренней борьбы, как победу человеческого мужества и благородства над серьёзнейшими жизненными препятствиями, – всё это отнюдь не всегда умеет передать Аксенов. Его Смит слишком уверен в себе, слишком победоносен с самого начала. Между тем ведь по началу это далеко ещё не сознательный боец, а лишь честный человек, живущий в стране, где честность не стоит и цента. Поэтому в исполнении Аксенова нет развития образа.
Прекрасно сыграл Б. Тенин роль Мерфи. Вот где видишь, сколь беззащитен и обречён простой человек в стране трумэнов, маршаллов, даллесов, ванденбергов. В образе, созданном Тениным, при всей мягкости исполнения, наличествует гневное обличение того строя политической жизни и социальных отношений, который губит, коверкает людей.
Роль Джесси по-разному играется нашими театральными актрисами. Многие видят в ней лишь несчастную женщину, чья жизнь разбита капиталистическим обществом, так же как и жизнь Мерфи. Талантливая Е. Кузьмина трактует роль Джесси по-иному. Её Джесси прошла сквозь огонь и воду, это циник, даже, пожалуй, делец, правда, жалкий. И вот эта женщина полюбила, она мечтает о доме, семье, вся в своей любви. Жизнь опрокинула эти мечты, и, ни мало не колеблясь, она покидает любимого человека и возвращается на прежнюю стезю, пусть со слезами на глазах и горечью в сердце. Джесси человек не только несчастный, но и растленный капиталистическим миром.
Такое понимание образа Джесси кажется нам убедительным, социально и художественно оправданным. Эта трактовка требует сложной игры – показа двух сторон души Джесси, столь диаметрально противоположных и постоянно переплетающихся. Не всё удалось Е. Кузьминой в решении столь сложной задачи. Но даже её неудачи на трудном пути, почетнее «удач» некоторых других актрис, играющих Джесси в стиле классических буржуазных мелодрам. Нет, Джесси не дама с камелиями, и нельзя её так играть – это будет художественной и политической неправдой. Сцена расставания с Гарри Смитом, сцена прощальной выпивки наедине с Мэг, ухода из домика и целый ряд других сцен сыграны Е. Кузьминой отлично.
М. Астангов в роли Макферсона не оставляет желать лучшего. Выразителен Гульд – М. Названов. На месте и весь остальной актёрский ансамбль, в особенности Харди – Б. Пославский и молодой артист В. Драгуновский в острой роли радиокомментатора.
В целом «Русский вопрос», – мастерская картина, разоблачающая действительные силы, управляющие странами так называемой «парламентской демократии», вскрывающая то, что прячется за ханжескими фразами о свободе печати и о прочих «гражданских свободах». Фильм – воинствующий, публицистический в самом высоком смысле этого слова. Фильм, прямо и точно указывающий на то, какими путями и средствами готовят американские монополии войну против нашей Родины.
Работа сценариста М. Ромма в фильме «Русский вопрос» коренным образом опровергает такое мнение. Сохранив тему, сюжет, основной идейно-образный строй пьесы Симонова, М. Ромм подошёл своей задаче творчески, не обратившись к помощи ножниц и клея. Достаточно сличить сценарий и пьесу, чтобы увидеть, что лишь немногое из пьесы оставлено в неприкосновенности. Огромное число сцен переработано, целый ряд их написан заново. Так, например, заново написаны такие отличные сцены, как встреча Смита на аэродроме, первый разговор Смита и Джесси в такси, финальный митинг, многие сцены Макферсона и Гульда, почти весь драматургический комплекс, рассказывающий о последних часах пребывания Джесси в домике Смита, и т.д. Эта работа придала фильму не только новые выразительные краски, но и более точную современную политическую направленность. Сценарист постарался показать, то о чем театральный драматург, стеснённый рамками театральной коробки, мог только рассказать. Так появилась своеобразная интродукция к картине – монтажный кинорассказ, где хроникальные кадры дают краткую, правдивую и безжалостную характеристику трумэновской Америки. Показана зрителю и превосходная панорама американской газетной редакции, когда кинокамера повествует о быте и нравах американских журналистов ярче и саркастичней, чем это могло быть выражено доброй сотней слов. Все же следует отметить, что сценарист мог бы значительно чаще выносить кинокамеру из «интерьеров» и демонстрировать зрителю наглядную картину того, что представляет собой сегодняшняя Америка.
Большую работу проделал Ромм как сценарист для того, чтобы отобразить в некоторых персонажах Симонова тот сдвиг американской политики, который произошел в последние годы. Престон у Ромма, например, уже необычный представитель газетного бизнеса, беспринципный газетчик-делец. Нет, это, так сказать, сознательный идеолог бесстыжей газетной брехни, служащей целям экспансионистской политики американских империалистов. «Нам нужна война!» - восклицает он. Гульд в транскрипции Ромма – яркий поклонник атомной внешней политики, неофашист, не скрывающий своего мнения о том, что «Гитлер был прав», разглагольствующий о высшей англо-саксонской расе, о том, что «несколько атомных бомб, и не будет Москвы, Ленинграда и коммунистов». «Я тороплюсь воевать!» - восклицает Гульд. Макферсон у Ромма согласен с Гульдом, что «Гитлер был прав». Он не согласен лишь с тем, что следует торопиться. «Гитлер ошибся, что поторопился, не следует торопиться…»
Одновременно Ромм творчески переосмысливает и политический путь Смита. Смит вступает в фильм, как человек левых взглядов, но шаткой, неопределенной позиции и доходит до осознания необходимости открытой и решительной борьбы с силами империализма и черной реакции, несущими гибель его стране. Сцена митинга, выражающая эту эволюцию Смита, – одна из самых ярких и волнующих сцен картины.
Таким образом, в итоге серьезных раздумий сценариста Ромма над возможной политической эволюцией персонажа драматурга Симонова получился сценарий, отражающий именно сегодняшнюю Америку. Сценарий даёт, с одной стороны, картину тех тёмных сил, которые дирижируют политикой, прессой, государственным департаментом и «демократическими институтами», а с другой стороны, – тех сил, которые вступают в борьбу с монополиями, продажной прессой, долларовой политикой.
Это о работе Ромма-сценариста. Теперь о работе Ромма-режиссёра.
Есть у нас кинорежиссёры, чей творческий стиль обезличен, чьи работы никак не отличишь от множества других соседних работ. Этого упрека никогда нельзя сделать Ромму. Его режиссёрская рука, его творческая манера видны в любой его картине с первых же кадров.
Острая трактовка образов, сложный и точный рисунок мизансцен, умение скупыми, даже как будто суховатыми деталями передать целую гамму человеческих чувств – вот основные черты этой творческой манеры. Все они полностью выражены в «Русском вопросе».
Дела и люди американской действительности вылеплены в фильме с остротой политического памфлета и в то же время замечательны своей жизненной достоверностью.
Следует отметить еще и великолепный темп картины. Поиски должного темпа для кинофильма, темпа сцен, диалога, монтажа, которые бы наиболее чётко и впечатляюще передавали идейно-художественный замысел, вообще характерны для Ромма. Монтажные листы фильма «Русский вопрос» пестрят диалогом: диалога здесь почти вдвое больше, нежели в других картинах. Тем не менее длиннот диалога не замечаешь. Достигается это темпом речи, точностью мизансцен, где речь персонажа никогда не звучит сама по себе, а всегда сочетается с действием.
Основной упрёк режиссёру Ромму совпадает с упрёком, который мы делали ему как сценаристу. Он недостаточно использовал возможности кинематографа показать, хотя бы вторым планом, ту вторую Америку народных масс и их борьбы, ту Америку нищеты, бесправия, зыбкого существования, которая наглухо прикрыта пышными речами и отчетами.
В фильме на одном титре с режиссёром значится фамилия оператора Б. Волчека. Это в точности соответствует роли Б. Волчека в создании картины. Его операторское искусство органически слилось с творчеством режиссёра. Та творческая достоверность фильма, о которой мы говорили, в равной степени заслуга и оператора: перед оператором стояли здесь сложнейшие задачи. Фотография Волчека приобрела ту степень мастерства, которая выдвигает его в первый ряд наших художников кинокамеры.
Вс. Аксенов играет в фильме роль Смита. Он выразительно передаёт стойкость, спокойствие, благородство Смита. Но ведь это еще не весь Смит. И вот вторую сторону Смита – его любовь к Джесси, его внутреннюю борьбу, связанную с написанием книги, его решение написать книгу, как итог именно этой внутренней борьбы, как победу человеческого мужества и благородства над серьёзнейшими жизненными препятствиями, – всё это отнюдь не всегда умеет передать Аксенов. Его Смит слишком уверен в себе, слишком победоносен с самого начала. Между тем ведь по началу это далеко ещё не сознательный боец, а лишь честный человек, живущий в стране, где честность не стоит и цента. Поэтому в исполнении Аксенова нет развития образа.
Прекрасно сыграл Б. Тенин роль Мерфи. Вот где видишь, сколь беззащитен и обречён простой человек в стране трумэнов, маршаллов, даллесов, ванденбергов. В образе, созданном Тениным, при всей мягкости исполнения, наличествует гневное обличение того строя политической жизни и социальных отношений, который губит, коверкает людей.
Роль Джесси по-разному играется нашими театральными актрисами. Многие видят в ней лишь несчастную женщину, чья жизнь разбита капиталистическим обществом, так же как и жизнь Мерфи. Талантливая Е. Кузьмина трактует роль Джесси по-иному. Её Джесси прошла сквозь огонь и воду, это циник, даже, пожалуй, делец, правда, жалкий. И вот эта женщина полюбила, она мечтает о доме, семье, вся в своей любви. Жизнь опрокинула эти мечты, и, ни мало не колеблясь, она покидает любимого человека и возвращается на прежнюю стезю, пусть со слезами на глазах и горечью в сердце. Джесси человек не только несчастный, но и растленный капиталистическим миром.
Такое понимание образа Джесси кажется нам убедительным, социально и художественно оправданным. Эта трактовка требует сложной игры – показа двух сторон души Джесси, столь диаметрально противоположных и постоянно переплетающихся. Не всё удалось Е. Кузьминой в решении столь сложной задачи. Но даже её неудачи на трудном пути, почетнее «удач» некоторых других актрис, играющих Джесси в стиле классических буржуазных мелодрам. Нет, Джесси не дама с камелиями, и нельзя её так играть – это будет художественной и политической неправдой. Сцена расставания с Гарри Смитом, сцена прощальной выпивки наедине с Мэг, ухода из домика и целый ряд других сцен сыграны Е. Кузьминой отлично.
М. Астангов в роли Макферсона не оставляет желать лучшего. Выразителен Гульд – М. Названов. На месте и весь остальной актёрский ансамбль, в особенности Харди – Б. Пославский и молодой артист В. Драгуновский в острой роли радиокомментатора.
В целом «Русский вопрос», – мастерская картина, разоблачающая действительные силы, управляющие странами так называемой «парламентской демократии», вскрывающая то, что прячется за ханжескими фразами о свободе печати и о прочих «гражданских свободах». Фильм – воинствующий, публицистический в самом высоком смысле этого слова. Фильм, прямо и точно указывающий на то, какими путями и средствами готовят американские монополии войну против нашей Родины.
Е. Габрилович.
Опубликовано в газете «Советское искусство» от 13.03.1948г.
ретро фильмы
| детские фильмы,
песни, сказки |
читальный зал |
обмен фильмами