О СЛАВЕ ПОДЛИННОЙ И МНИМОЙ
Герои знакомой пьесы, еще так недавно впервые увидевшей свет рампы, выходят на экран. Произведение драматурга начинает новую жизнь кинофильма. И зрители, которые знают и помнят недавние спектакли, надеются увидеть в кино то, чего не смог им показать театр. Они хотят увидеть своих любимых героев на широком фоне реальной жизни, не ограниченной рамками сцены. Они хотят ощутить весь размах деятельности героев, всю динамику событий, в которых раскрываются характеры.
В картине «За тех кто в море!» (сценарий М. Котова, режиссёр А. Файнциммер) советский зритель найдет ответ на вопросы, которые не могут его не волновать. В фильме, как в пьесе, сталкиваются два героя – Максимов и Боровский. Оба они отважны, оба обладают большими военными знаниями и опытом, оба искренне говорят о том, что в сражениях против гитлеровцев ими движет любовь к Советской Родине. Но на поверку только один из них – Максимов – оказывается настоящим патриотом. Для другого труднейшая из войн – всего только арена борьбы за личную славу.
Зрители не сразу догадываются о том, насколько различны стремления этих людей. Г. Карнович-Валуа, играющий в фильме роль Боровского, сперва почти не оттеняет эгоизм и тщеславие своего героя. Перед нами в первых кадрах фильма – образ пылкого романтика, увлеченного своим благородным и опасным делом.
Боровский с пафосом говорит на офицерской вечеринке о «капризной воинской славе, которая величавей всего на свете», о том, что «лишь немногим дано взлететь соколом в ясное небо победы».
Красивые слова! Но товарищи по оружию не поддерживают Боровского. Никто не пьет с ним за такую славу. Не пьет и Максимов, хотя и он в исполнении Д. Павлова тоже несомненно романтик, и он честолюбив, и он мечтает о боевых победах. Максимов отвергает тост Боровского: «Не пью за это. Вредная чушь! Не наше дело гоняться за личной славой». Ему не своя слава нужна, а слава общего дела.
Так завязывается основной драматический конфликт фильма. И успех всей картины в большей мере предопределяется тем, что романтической позе индивидуалиста Боровского сразу противопоставляется подлинная романтическая увлечённость Максимова.
Моральная победа Максимова над Боровским очевидна и несомненна. Очевидны и предпосылки этой победы. Боровский думает лишь о себе и поэтому теряет свое честное имя, остается одиноким в среде морских офицеров. Максимов думает лишь о разгроме врага, лишь о победе общего правого дела – и потому к нему тянуться люди. В фильме богатом актёрским удачами, это подмечено и выражено вполне отчетливо.
М. Жаров, исполняющий главную роль командира дивизиона Харитонова, создал колоритную фигуру советского офицера-воспитателя, умеющего властно приказывать, но в тоже время отзывчивого, душевного, способного в трудную минуту поддерживать и направлять на верный путь любого из своих воинов. Сцена, когда Харитонов, растроганный самоотверженностью Максимова, целует его «от всех нас, от флота», - одна из самых впечатляющих, и здесь благородная нравственная тема картины звучит с особенной силой.
К Максимову, чуждому всякой позе, человечному, храброму, сильному, умеющему идти на оправданный риск, тянутся симпатии всех героев фильма. Мы видим вокруг него дружную семью морских офицеров. Непосредственный, открытый, наивно-бесстрашный Рекало (Д. Сагал), сдержанный, принципиальный, мужественный Лишев (И. Любезнов) вместе с Максимовым и Харитоновым завоёвывают любовь зрителей. Эти образы обрисованы в фильме лаконично и четко. Сравнительно менее выразителен образ механика Клобукова в исполнении Б. Шпрингфельда. Артисту не удалось наделить Клобукова живыми, индивидуальными свойствами. Б. Шпрингфельд как-то неуверенно-комичен в этой роли, требующей более тонкого и глубокого юмора.
Интересные женские роли пьесы обеднены и обескровлены сценарием. Картине в целом, думается, тем самым причинён известный ущерб. Актрисы оказались в невыгодном положении, и если Е. Мышкова (Шабунина), а также А. Тришко (мать Харитонова), с честью выполнили свою задачу, то Э. Луценко не смогла преодолеть трудности чересчур скромной роли Гореловой. Её Горелова однообразно-холодна и жеманна, не доступна волнениям и вряд ли даёт зрителям возможность понять увлечение Максимова.
Сравнивая текст сценария с текстом пьесы, замечаешь удачно найденные сценаристом реплики, заново написанные эпизоды, которые в большей мере способствуют раскрытию характеров действующих лиц динамичным языком кинофильма.
Заслуга сценариста заключается также в том, что он сумел искусно показать то, что не в состоянии показать театр. Волнующие эпизоды морского боя коротко и точно написаны в сценарии М. Котова. Автор сценария широко пользуется всякой возможностью вывести действие фильма из интерьеров. Впрочем, постановщик, покидая павильон, к сожалению, проявляет очевидную нелюбовь к съемкам крупным и средним планом на натуре. Он гораздо более склонен к далеким перспективам. И поэтому фильм порой вызывает некоторое ощущение камерности, так сказать сценичности, отчасти проигрывая в фактической достоверности фона, на котором развёртываются события.
Батальные сцены, весьма удачные в сценарии, воплощены не всегда убедительно. Они могли бы быть более выразительны, более эффектны.
Следует также пожалеть о том, что вне поля зрения создателей фильма оказалась повседневная боевая жизнь советских моряков.
Всё же возможности кинематографа позволили сценаристу и постановщику создать наиболее закономерный финал произведения. Уходя со спектакля «За тех, кто в море!», мы могли сомневаться в том, что жестоко наказанный и раскаявшийся рядовой Боровский сумеет загладить вину Боровского-офицера и вернуться в ряды честных советских людей. Фильм не оставляет почвы для таких сомнений. Мы видим, как Боровский совершает храбрый поступок, который на этот раз не сулит ему славы, но зато обещает вернуть уважение боевых соратников. Мы видим также блистательное осуществление смелой операции, задуманной и выполненной Максимовым, – дерзкий разгром гитлеровской эскадры на защищённой прибрежной стоянке. Мы видим, наконец, счастливое возвращение победителей в военный порт и вновь ощущаем огромное превосходство славного содружества людей, обладающих общими целями в борьбе, общим передовым мировоззрением, над одинокими, сжигаемые тщеславием искателями «частных», собственных успехов.
В этом поражении отсталой индивидуалистической морали, проникнутой буржуазной идеологией и неизбежно толкающей на конфликт с народом, в этом торжестве советской общественной морали, побуждающей к высоким подвигам во имя родной страны, - ценность фильма «За тех, кто в море!».
В картине «За тех кто в море!» (сценарий М. Котова, режиссёр А. Файнциммер) советский зритель найдет ответ на вопросы, которые не могут его не волновать. В фильме, как в пьесе, сталкиваются два героя – Максимов и Боровский. Оба они отважны, оба обладают большими военными знаниями и опытом, оба искренне говорят о том, что в сражениях против гитлеровцев ими движет любовь к Советской Родине. Но на поверку только один из них – Максимов – оказывается настоящим патриотом. Для другого труднейшая из войн – всего только арена борьбы за личную славу.
Зрители не сразу догадываются о том, насколько различны стремления этих людей. Г. Карнович-Валуа, играющий в фильме роль Боровского, сперва почти не оттеняет эгоизм и тщеславие своего героя. Перед нами в первых кадрах фильма – образ пылкого романтика, увлеченного своим благородным и опасным делом.
Боровский с пафосом говорит на офицерской вечеринке о «капризной воинской славе, которая величавей всего на свете», о том, что «лишь немногим дано взлететь соколом в ясное небо победы».
Красивые слова! Но товарищи по оружию не поддерживают Боровского. Никто не пьет с ним за такую славу. Не пьет и Максимов, хотя и он в исполнении Д. Павлова тоже несомненно романтик, и он честолюбив, и он мечтает о боевых победах. Максимов отвергает тост Боровского: «Не пью за это. Вредная чушь! Не наше дело гоняться за личной славой». Ему не своя слава нужна, а слава общего дела.
Так завязывается основной драматический конфликт фильма. И успех всей картины в большей мере предопределяется тем, что романтической позе индивидуалиста Боровского сразу противопоставляется подлинная романтическая увлечённость Максимова.
Моральная победа Максимова над Боровским очевидна и несомненна. Очевидны и предпосылки этой победы. Боровский думает лишь о себе и поэтому теряет свое честное имя, остается одиноким в среде морских офицеров. Максимов думает лишь о разгроме врага, лишь о победе общего правого дела – и потому к нему тянуться люди. В фильме богатом актёрским удачами, это подмечено и выражено вполне отчетливо.
М. Жаров, исполняющий главную роль командира дивизиона Харитонова, создал колоритную фигуру советского офицера-воспитателя, умеющего властно приказывать, но в тоже время отзывчивого, душевного, способного в трудную минуту поддерживать и направлять на верный путь любого из своих воинов. Сцена, когда Харитонов, растроганный самоотверженностью Максимова, целует его «от всех нас, от флота», - одна из самых впечатляющих, и здесь благородная нравственная тема картины звучит с особенной силой.
К Максимову, чуждому всякой позе, человечному, храброму, сильному, умеющему идти на оправданный риск, тянутся симпатии всех героев фильма. Мы видим вокруг него дружную семью морских офицеров. Непосредственный, открытый, наивно-бесстрашный Рекало (Д. Сагал), сдержанный, принципиальный, мужественный Лишев (И. Любезнов) вместе с Максимовым и Харитоновым завоёвывают любовь зрителей. Эти образы обрисованы в фильме лаконично и четко. Сравнительно менее выразителен образ механика Клобукова в исполнении Б. Шпрингфельда. Артисту не удалось наделить Клобукова живыми, индивидуальными свойствами. Б. Шпрингфельд как-то неуверенно-комичен в этой роли, требующей более тонкого и глубокого юмора.
Интересные женские роли пьесы обеднены и обескровлены сценарием. Картине в целом, думается, тем самым причинён известный ущерб. Актрисы оказались в невыгодном положении, и если Е. Мышкова (Шабунина), а также А. Тришко (мать Харитонова), с честью выполнили свою задачу, то Э. Луценко не смогла преодолеть трудности чересчур скромной роли Гореловой. Её Горелова однообразно-холодна и жеманна, не доступна волнениям и вряд ли даёт зрителям возможность понять увлечение Максимова.
Сравнивая текст сценария с текстом пьесы, замечаешь удачно найденные сценаристом реплики, заново написанные эпизоды, которые в большей мере способствуют раскрытию характеров действующих лиц динамичным языком кинофильма.
Заслуга сценариста заключается также в том, что он сумел искусно показать то, что не в состоянии показать театр. Волнующие эпизоды морского боя коротко и точно написаны в сценарии М. Котова. Автор сценария широко пользуется всякой возможностью вывести действие фильма из интерьеров. Впрочем, постановщик, покидая павильон, к сожалению, проявляет очевидную нелюбовь к съемкам крупным и средним планом на натуре. Он гораздо более склонен к далеким перспективам. И поэтому фильм порой вызывает некоторое ощущение камерности, так сказать сценичности, отчасти проигрывая в фактической достоверности фона, на котором развёртываются события.
Батальные сцены, весьма удачные в сценарии, воплощены не всегда убедительно. Они могли бы быть более выразительны, более эффектны.
Следует также пожалеть о том, что вне поля зрения создателей фильма оказалась повседневная боевая жизнь советских моряков.
Всё же возможности кинематографа позволили сценаристу и постановщику создать наиболее закономерный финал произведения. Уходя со спектакля «За тех, кто в море!», мы могли сомневаться в том, что жестоко наказанный и раскаявшийся рядовой Боровский сумеет загладить вину Боровского-офицера и вернуться в ряды честных советских людей. Фильм не оставляет почвы для таких сомнений. Мы видим, как Боровский совершает храбрый поступок, который на этот раз не сулит ему славы, но зато обещает вернуть уважение боевых соратников. Мы видим также блистательное осуществление смелой операции, задуманной и выполненной Максимовым, – дерзкий разгром гитлеровской эскадры на защищённой прибрежной стоянке. Мы видим, наконец, счастливое возвращение победителей в военный порт и вновь ощущаем огромное превосходство славного содружества людей, обладающих общими целями в борьбе, общим передовым мировоззрением, над одинокими, сжигаемые тщеславием искателями «частных», собственных успехов.
В этом поражении отсталой индивидуалистической морали, проникнутой буржуазной идеологией и неизбежно толкающей на конфликт с народом, в этом торжестве советской общественной морали, побуждающей к высоким подвигам во имя родной страны, - ценность фильма «За тех, кто в море!».
К. Никольский.
Опубликовано в газете «Советское искусство» от 17.04.1948г.
ретро фильмы
| детские фильмы, песни, сказки | читальный зал |
обмен фильмами